Неточные совпадения
Как много
ручейков текут так смирно, гладко,
И так журчат для сердца сладко,
Лишь только оттого, что мало в них
воды!
Вкус мыслей — горек, но горечь была приятна. Мысли струились с непрерывностью мелких
ручейков холодной, осенней
воды.
Когда мы стали жаловаться на дорогу, Вандик улыбнулся и, указывая бичом на ученую партию, кротко молвил: «А капитан хотел вчера ехать по этой дороге ночью!»
Ручейки, ничтожные накануне, раздулись так, что лошади шли по брюхо в
воде.
А кругом, над головами, скалы, горы, крутизны, с красивыми оврагами, и все поросло лесом и лесом. Крюднер ударил топором по пню, на котором мы сидели перед хижиной; он сверху весь серый; но едва топор сорвал кору, как под ней заалело дерево, точно кровь. У хижины тек
ручеек, в котором бродили красноносые утки.
Ручеек можно перешагнуть, а
воды в нем так мало, что нельзя и рук вымыть.
В
ручейке были раковины, камешки, кораллы — все, кроме
воды.
Они, как служащие, были непроницаемы для чувства человеколюбия, как эта мощеная земля для дождя, — думал Нехлюдов, глядя на мощеный разноцветными камнями скат выемки, по которому дождевая
вода не впитывалась в землю, а сочилась
ручейками.
26 августа дождь перестал, и небо немного очистилось. Утром солнце взошло во всей своей лучезарной красоте, но земля еще хранила на себе следы непогоды. Отовсюду сбегала
вода; все мелкие
ручейки превратились в бурные и пенящиеся потоки.
2) Озера большей величины, также заливные или принимающие в себя каким-нибудь протоком полую
воду, но имеющие, сверх того, свою собственную поддержку в родниках, открывающихся на дне и в берегах; из таких озер нередко излишек
воды бежит
ручейком или сочится длинною мокрединою.
И горные ключи и низменные болотные родники бегут
ручейками: иные текут скрытно, потаенно, углубясь в землю, спрятавшись в траве и кустах; слышишь, бывало, журчанье, а
воды не находишь; подойдешь вплоть, раздвинешь руками чащу кустарника или навес густой травы — пахнет в разгоревшееся лицо свежею сыростью, и, наконец, увидишь бегущую во мраке и прохладе струю чистой и холодной
воды.
Как скоро завалили вешняк и течение
воды мало-помалу прекратилось, река ниже плотины совсем обмелела и, кроме глубоких ям, называемых омутами, Бугуруслан побежал маленьким
ручейком.
Великим моим удовольствием было смотреть, как бегут по косогору мутные и шумные потоки весенней
воды мимо нашего высокого крыльца, а еще большим наслаждением, которое мне не часто дозволялось, — прочищать палочкой весенние
ручейки.
Редко где встретишь
ручеек, на котором, для вида, поставлена мельница, а
воды и на один постав не хватает.
Побежали по деревенским улицам бурливые, коричневые, сверкающие
ручейки, сердито пенясь вокруг встречных каменьев и быстро вертя щепки и гусиный пух; в огромных лужах
воды отразилось голубое небо с плывущими по нему круглыми, точно крутящимися, белыми облаками; с крыш посыпались частые звонкие капли.
Вот какое тому доказательство видел я сам: в двух верстах от меня, в мордовской деревушке Киватское, была прорванная мельничная плотина, брошенная более десяти дет; против того места, где был прежде вешняк, всегда стояла, полная с краями, глубокая яма
воды, студеной, как лед, из которой вытекал
ручеек: несомненный признак, что в яме был родник.
Я понял этот лаконический ответ. Как всякая другая горная река, Чусовая от одного хорошего дождя может подняться на несколько аршин, потому что все бесчисленные
ручейки и речонки, которые бегут в нее, раздуваются в бешеные потоки, принося массу шальной
воды.
Вдруг мы вышли из кустов. Дорогу пересекал глубокий овраг с
ручейком. Люди отдохнули минуту и напились
воды.
Мы достигли верховья так называемого Бедринского озера, и, увидев, что в него впадал небольшой
ручеек из соседнего болота и такие же два
ручейка — из парка, я убедился, что озеро имеет постоянную небольшую прибыль свежей, проточной
воды.
Потом сразу пошли дожди, подули южные ветры. Ветер и дождь прямо на глазах ели снег, который стал на полях ноздреватым и грязным, а там, где под ним бежала
вода, зернистым и жидким. Деревенская улица обнажилась, доверчиво размякла, и коричневые болтливые
ручейки побежали по ней во всю ее ширину вдоль уклона.
Полая
вода уже сошла, и речка струилась узеньким
ручейком, далеко на противоположном низком берегу оставив следы своего буйства, огромные, ноздреватые льдины.
Ручеек, начинавшийся от стены домика, проточил себе ход в ледяном наросте и тихонько вливался в
воду, журча мягко и скромно.
Поучитесь от
вод в глубинах морей и в горных ущельях: шумно бегут
ручейки, но безбрежное море безмолвно, едва колышется.
Девушки опомнились только тогда, когда на дно лодки вливалась свободно быстрая, как маленький
ручеек, струя
воды.
День клонился к вечеру. Солнце только что скрылось за горами и посылало кверху свои золотисто-розовые лучи. На небе в самом зените серебрились мелкие барашковые облака. В спокойной
воде отражались лесистые берега. Внизу у
ручейка белели две палатки, и около них горел костер. Опаловый дым тонкой струйкой поднимался кверху и незаметно таял в чистом и прохладном воздухе.
Небольшой
ручеек, бегущий с гор из-под леса по ржавым потовинам, здесь перехвачен плотинкой и образует чистый, блестящий прудок, в котором
вода тиха как в чаше; на этом пруде стоит однопоставная меленка с маленькою толчеей для льна.
Как только разбойники ушли, молодой монах подошел к лежавшим, желая подать помощь раненым. Но все разбойники были уже мертвы, только в начальнике их оставалось немного жизни. Монах тотчас же направился к
ручейку, бежавшему невдалеке, принес свежей
воды в своем кувшине и подал умирающему.
С Настей он скоро стал на «ты» и между ними возникло чисто братское чувство, которое, подобно тихому
ручейку, освещенному полуденным солнцем, мирно катит свои чистые, как кристалл,
воды не только без бурь, но даже без малейшей зыби.
— Идёшь в походе, жарко, — рассказывал мне один офицер, — подойдёшь к солдатику: «Послушай-ка, у тебя в манерке, кажется,
вода есть?» — «Так что, ваше благородие, вам не годится». — «Почему не годится?» — «Так что из грязного ручья брал.» — «Зачем же ты брал?» — «Так что думал: ничего, сойдёт»… И старается от меня уйти. Но при первом чистом
ручейке уже несколько манерок, полных
воды, протягиваются ко мне. — «Извольте кушать, ваше благородие»…